Город в состоянии постгуманистической нирваны – образ, созданный японской группой AUJIK в видео «Пространственные тела». ...

В двадцатом веке, когда были разрушены привычные паттерны, города сделались неуютными благодаря однообразию и большим масштабам. Квартал «Штрих-код» в Осло на сегодня является одним из редких удачных опытов решения этих проблем. Силуэт этих зданий на фоне мунковского неба стал одним из самых популярных видов города.

Чем лучше сухая функциональная архитектура справлялась со своими задачами, тем более становилась очевидной ее ущербность. На эту тему на протяжении 1960-х и 1970-х было написано много книг. И лучшие из них по-прежнему актуальны.

Седрик Прайс не входит в число архитекторов, имена которых крутятся на языке. В то же время в профессиональном кругу он - легенда. Возможно, никто другой не изменил архитектуру так сильно столь малыми средствами.

Город Шо, спланированный Клодом-Николя Леду в XVIII веке – одна из самых загадочных градостроительных утопий, на столетия предвосхитившая развитие архитектуры. Это - первый город индустриальной эпохи, придуманный фактически еще до ее наступления.

В начале этого года в китайском городе Чэнду закончено строительство квартала небоскребов по проекту известного американского архитектора Стивена Холла. Узнаем ли мы здесь того Стивена Холла, которого любили за неповторимую, почти магическую игру со светом и осязаемость форм?

В XX веке архитектура столкнулась с проблемой автомобильного движения и сама увлеклась движением. Шагающие и плавающие многоуровневые города - утопии или гениальные идеи архитекторов XX века?

Австралийский журнал Gizmag комментирует результаты международного конкурса проектов по обновлению Москвы. Победил смелый план: создать новый федеральный округ, чтобы перевести правительство из старого центра в совершенно новый район, удвоив при этом размеры города.

Ретрофутуристические мотивы сейчас весьма реалистичны: пугающие многоэтажные дороги, жилища, устремляющиеся в облака... Настроение утопической идиллии достигает предела.

Машина становится кроватью, кровать комнатой, комната деревом, а дерево - пикником. Таков способ мышления архитектора будущего.

Для французского концептуального фотографа Лорана Мазара каждый город — средоточие творческой энергии, которая находит свое выражение в хаосе красок или в четкости геометрических форм. На четвертом году жизни в Санкт-Петербурге Лоран открывает здесь свою четвертую персональную выставку «Paris — New-York 1968–2007».

Музей Musee des Confluences на месте слияния Роны и Соны является своеобразным флагманом современного урбанистического возрождения. Французские критики называют его парящей птицей, плавающей плитой или просто облаком. Без сомнения, данный проект изменил облик Лиона, подобно тому как музей Гуггенхайма в испанском Бильбао наложил заметный отпечаток на восприятие этого города.

Первые слова в фильме Алена Рене: «Ты ничего не видела в Хиросиме. Ничего». «Я видела все. Все», — отвечает она. Рассказывает, что была в госпитале и ходила в музей, смотрела фотографии разрушенного города. Ей это было необходимо для работы; в Хиросиму она приехала на съемки фильма. Даже это он узнает уже после того, как двое, насытившись, смогли друг от друга оторваться. Абсолют страсти.

«Нужны ли нам высотки?» — тема очередной «национальной» дискуссии. Спорили вроде не дилетанты, а, напротив, специалисты. Но цель у таких спорщиков одна — покрасоваться на пьедестале злободневной темы. Cпоры их беспредметны, потому что точка зрения и тех, кто за, и тех, кто против, не имеет компетентного обоснования. К тому же, пока одни спорят, надо ли делать, другие делают.